• Сильное яканье (произношение звука [а] в первом предударном слоге после мягких согласных на месте гласных неверхнего подъёма независимо от гласного, находящегося под ударением): сяло, сястра, тярять, няси и т. д.
• Распространение сочетаний -ый, -эй в соответствии -ой: злый, рыю, мыю; злэй, рэю, мэю и т. д.
• Цоканье (совпадение аффрикат /ч / и /ц / в [ц] )
• Произношение ў в конце слова и слога: дро[ў], ла́[ў]ка и т. д.
• Совпадение окончания творительного и дательного пад. мн. числа: пойдём за грибам
• Образование существительных мн. числа при помощи окончания -ы: лесы, домы, глазы и т. п.

Диалектологическая карта 1965 года

Область распространения

Ареал Псковской группы говоров занимает западную часть среднерусских акающих говоров, охватывая в основном территорию Псковской области, кроме её крайней северной и крайней южной частей, а также примыкающие к ней небольшие территории Новгородской и Тверской областей. На севере и востоке псковские говоры граничат с другими среднерусскими говорами - Гдовской группы, Новгородскими и Селигеро-Торжковскими. На юге граничат с говорами Западной и Верхне-Днепровской групп южного наречия. А на западе соседствуют с областями распространения эстонского и латышского языков. Говоры Псковской группы также распространены на западном побережье Чудского озера среди русских старообрядцев Эстонии.

История

Основой формирования современных псковских говоров был, сложившийся на территории Псковского средневекового государства, древнепсковский диалект, на его языковых особенностях сформировались многие отличительные черты говоров Псковской группы. В целом формирование северной и восточной границ Псковской, как и обособление от неё Гдовской группы говоров, произошло сравнительно поздно в XV-XVIII вв.

Псковские диалектные особенности свидетельствуют о древних преобразованиях в системе языка и тесных языковых контактах славянского (кривичского) населения с народами, говорящими на балтийских и финно-угорских языках.

Особенности говоров

Псковская группа говоров разделяет все диалектные черты, присущие всем западным среднерусским говорам в целом, а также западным среднерусским акающим говорам, в том числе характерные для более западной их части, при этом имея собственные, присущие только этой группе, черты. В пределах распространения псковских говоров различаются языковые особенности западной и восточной (с переходными к Селигеро-Торжковским говорами) частей территории. Часть диалектных черт объединяет псковские говоры с соседними говорами белорусского языка.

Диалектные явления, общие для всех псковских говоров

Фонетика

В области фонетики для псковских говоров прежде всего характерна такая отличительная особенность как сильное яканье, редукция гласного у и совпадение его с ъ в заударных слогах и во втором предударном слоге: о́к[ъ]н` (окунь), го́л[ъ]б` (голубь), за́м[ъ]жем (замужем); р[ъ]кава́ , м[ъ]жики́ и т. д., произношение фонем т" - д" с сильным свистящим призвуком (дзеканье): [т’с"]ихо (тихо), [д’з"]ен` (день) и т. п., произношение мягких фонем с" , з" (а изредка и твёрдых) с сильным шипящим призвуком: [с’’]ем` (семь), [з’’]ел’о́ной (зелёный) и т. п.

Морфология и синтаксис

Распространение форм творительного пад. ед. числа с окончаниями -ей , -уй у существительных жен. рода, оканчивающихся на мягкий согласный: гр’а́з[ей] , гр’а́з"[уй] (грязью) и др. Данное явление в основном распространено в южных районах Псковской группы. Совпадение форм творительного и предложного пад. ед. числа прилагательных - местоимений с ударным окончанием -им (-ым ): в молоды́м , в каки́м и т. п. Наличие словоформ йон - именительный пад. ед. числа местоимения 3-го лица муж. рода; йону́ (изредка ону́ ) (её) - родительный и винительный пад. ед. числа местоимения 3-го лица жен. рода. Распространение форм повелительного наклонения бежи́ (беги), бежи́т’о (бегите). Наличие основы с гласным е в формах настоящего времени глаголов типа рыть и мыть : м[э́]йу (мою), р[э́]йу (рою) (диалектная черта юго-западной диалектной зоны).

Диалектная черта, распространённая также в Новгородских говорах: Сказуемое - несогласуемое страдательное причастие в форме муж. рода: коса́ заплетён , я́годы на́бран .

Диалектные черты, распространённые также в Гдовской группе говоров: Наличие глагольных форм 3-го лица без окончания -т , возможных в ед. числе у глаголов I и II спряжения, а во мн. числе у глаголов II спряжения: йон нес"[о́] (он несёт), де́ла[йо] (делает), йон сид[и́] (он сидит), хо́д"[а] (ходит); йоны́ сид"[а́] (они сидят), хо́д"[а] (ходят) и т. д. Распространение парадигмы настоящего времени глагола мочь в следующем виде: мо[г]у́ , мо́[г]еш , мо́[г]ут .

Лексика

Диалектные явления западных псковских говоров

(собственные языковые черты и черты, связывающие западные псковские с другими говорами): Формы именительного пад. мн. числа с ударным -а от существительных жен. рода с мягкой основой: дерев[н’а́] (деревни), зеле[н’а́] , лоша[д’а́] (лошади), пут"[а́] , пустош[а́] и т. д., связывающие западные псковские с гдовскими говорами. Словоформа свекро́вка в именительном пад. ед. числа (явление северной диалектной зоны), формы сравнительной степени с суффиксом -о́ше : сладо́ше , крепо́ше и т. д.

Диалектные явления восточных псковских говоров

Произношение слова пшеница со вставными гласными: п[а]шени́ца , п[ъ]шени́ца , (данная черта связывает восточные псковские говоры с южнорусским наречием). Распространение страдательных причастий жен. рода: вы́дадена , отда́дена и т. д.

Говоры старообрядцев Эстонии

Также как и все псковские говоры в целом, говоры старообрядцев характеризуются диссимилятивным аканьем и сильным яканьем; наличием второго полногласия ([нав’ар’о́х] (наверх), ст[о́]лоб , смер"[о́]тушка и др.); а также наличием протетического гласного в формах прошедшего времени глагола идти́ ([и́]шла , [и́]шли ); заимствованиями в лексике из эстонского языка (му́рник - каменщик и др.) и прочими диалектными чертами.

Напишите отзыв о статье "Псковская группа говоров"

Примечания

1. К. Ф. Захарова, В. Г. Орлова. Диалектное членение русского языка. М.: Наука, 1970. 2-е изд.: М.: Едиториал УРСС, 2004
2. Дурново Н. Н. , Соколов Н. Н., Ушаков Д. Н. Опыт диалектологической карты русского языка в Европе. - М., 1915.
3. / Под общ. ред. С. П. Толстова. - М.: Наука, 1964. - С. 149.
4. , с. 96.
5. Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров. М., 1970
6. О. Г. Ровнова. О современном языке староверов Западного Причудья. Очерки по истории и культуре староверов Эстонии. Тарту, 2004

См. также

Ссылки

Литература

1. Русская диалектология, под редакцией Р. И. Аванесова и В. Г. Орловой, М.: Наука, 1964
2. Бромлей С. В., Булатова Л. Н., Захарова К. Ф. и др. Русская диалектология / Под ред. Л. Л. Касаткина. - 2-е изд., перераб. - М.: Просвещение, 1989. - ISBN 5-09-000870-1 .
3. Касаткин Л. Л. // Русские. Монография Института этнологии и антропологии РАН. - М.: Наука, 1999. - С. 90-96 . (Проверено 19 апреля 2012)
4. Диалектологический атлас русского языка. Центр Европейской части СССР. Под ред. Р. И. Аванесова и С. В. Бромлей, вып. 1. Фонетика. М., 1986; вып. 2. Морфология. М., 1989; вып. 3, ч. 1. Лексика. М., 1998
5. Псковский областной словарь с историческими данными. Л.; СПб., 1967-2005. Вып.1-17
6. Ковпик В. А. ИЗ ИСТОРИИ БЕЗУДАРНОГО ВОКАЛИЗМА ПСКОВСКИХ ГОВОРОВ //Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2005. № 1 (19). С. 92-95.

Говоры раннего формирования Севернорусское наречие Западные севернорусские говоры Межзональные говоры Восточные севернорусские говоры Среднерусские говоры Западные среднерусские Окающие Акающие Восточные среднерусские Окающие Акающие Южнорусское наречие Западные южнорусские говоры Межзональные говоры А Центральные южнорусские говоры Межзональные говоры Б Восточные южнорусские говоры Говоры позднего формирования Севернорусского типа Среднерусского типа Южнорусского типа Другие говоры Группы говоров по классификации 1915 года Диалектные зоны Темы, связанные с русскими диалектами Диалектные единицы Другие темы Примечания : ¹ в диалектологической карте русского языка (1965, сост. - К. Ф. Захарова, В. Г. Орлова) не рассматриваются в числе говоров раннего формирования

Отрывок, характеризующий Псковская группа говоров

– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.

Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m"est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n"avez pas le droit de faire d"armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d"une campagne. Rompez l"armistice sur le champ et Mariechez a l"ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n"avait pas le droit de le faire, qu"il n"y a que l"Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l"Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n"est qu"une ruse.Mariechez, detruisez l"armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L"aide de camp de l"Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n"ont pas de pouvoirs: celui ci n"en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l"Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.

В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».

«Псковский областной словарь с историческими данными» - региональный словарь полного типа, широко раскрывающий лексические особенности русских народных говоров одной из интереснейших в языковедческом отношении территорий. Полнота понимается как отражение по возможности всего активного запаса слов коренных жителей Псковщины.

Псковские говоры отчетливо обнаруживаются уже в XIII – XIV вв., они сохраняют свое единство и целостность на протяжении последующих веков до наших дней; псковские говоры расположены на границе с другими восточнославянскими языками и языками балтийскими и финскими. Не случайно они всегда привлекали особенное внимание русских и зарубежных языковедов - славистов и русистов (А. И. Соболевский, И. И. Срезневский, Н. М. Каринский, А. А. Шахматов и многие другие).

Словарь был задуман проф. Б. А. Лариным как первый славянский областной словарь полного типа, дающий возможность изучать лексическую и семасиологическую систему псковских говоров и отражающий не только диалектную, но и общерусскую лексику и фразеологию, причем в диахроническом аспекте. Б. А. Ларин писал о ПОС: «региональный словарь на широком историческом фоне - принципиально новое дело в мировом языкознании».

Первые семинары состоялись под руководством Б. А. Ларина. У истоков Словаря стояли доц. О. С Мжельская, доц. А. И. Корнев, проф. В. И. Трубинский, доц. А. И. Лебедева.

Первый выпуск Словаря вышел в 1967 г., сегодня выпущено 27 выпусков словаря , готовится к печати 28 выпуск, коллектив составляет словарные статьи на букву П, описано более 65 тысяч слов.
В 27 выпуск вошла 3-я редакция Инструкции.

Это диалектный словарь полного типа, в нем представлены все бытующие в крестьянской речи общерусские и диалектные слова, зафиксированные на Псковской земле.

Описываемая речь псковских крестьян отражает быт, культуру, мировоззрение русского населения, сложившиеся связи с соседними народами.
Словарь раскрывает сложные взаимоотношения частного и общего в лексике и фразеологии разговорной речи русских, проживающих на территории современной Псковской области. Псковская область – интереснейшая в языковом отношении территория, так как псковские говоры расположены на границе с другими восточнославянскими языками и языками финно-угорскими и балтийскими и отчетливо обнаруживаются уже в XIII – XIV вв.

Это также первый исторический словарь народных говоров : в нем используются данные из псковских средневековых памятников письменности и документов XII–XVIII вв. Наличие исторических данных дало возможность впервые в русской лексикографии поставить в непосредственную связь лексику современных псковских говоров с отражением народной живой речи в документах и памятниках письменности феодальной эпохи. Кроме специфической лексики псковских народных говоров, Псковский областной словарь достаточно полно отражает общий лексический фонд русских говоров и тем самым дает материал для изучения особенностей русской разговорной речи, последнее является одной из наиболее актуальных задач современного языкознания.

В Словаре даются лингвистические карты некоторых лексико-семантических явлений, имеющих ареалы в псковских говорах.
Зоной картографирования является территория распространения древних псковских говоров (псковского микроэтноса) с приращениями земель Псковского удельного княжества, Псковской губ., Псковской обл. (в границах 1956 г.) - о охватом говоров по Нарве (части Сланцевского р-на Ленинградской обл,), Торопецкого р-на Калининской обл., некоторых приграничных населенных пунктов Эстонии.
Фактической базой для картографирования служат преимущественно материалы картотеки Словаря (свыше двух миллионов фиксаций), а также псковские материалы из других собраний, содержащие указания на населенные пункты или районы/уезды Псковщины.
Карта-основа с нанесенными на нее 720 номерами (соответствующими опорным населенным пунктам для картографирования) опубликована в виде вкладки к 1 вып. ПОС; все 11 опубликованных лингвистических карт составлены на ее основе. С 24 вып. ПОС она переведена в электронную форму. Полный список обследованных деревень гораздо больше 720 номерных пунктов; для фактов из каждой такой деревни на карте ставится соответствующий знак без номера в пределах своего района.

Авторский коллектив составителей и редакторов Словаря включает сотрудников Кабинета: А.П.Башмакова, О. В. Васильева, О.И.Фонякова, А.И.Корнев, В. В. Вересиянова, К.А.Гаврилова, Е.В.Генералова, Ю. Ф. Денисенко, Л. А. Ивашко, Е. Б. Кузьмина, И. С. Кукушкина, И. С. Лутовинова, Е.А.Петрова, Д.М.Поцепня, Е. В. Пурицкая, М.А.Тарасова, О.И.Трофимкина, А.С.Щёкин и коллег из Псковского государственного педагогического университета: В.К. Андреев, Н.В. Большакова, Л.Б. Воробьева, Ю.Н. Грицкевич, Е.В. Ковалых, Л.Я. Костючук, Л.А. Лекарева, С. В. Лукьянова, Е.Г.Мельникова, Н.С. Молчанова, З.В. Побидько, Л.М. Попкова, Т.С. Степанова . В авторском коллективе составителей ПОСа есть не только лексикологи, но и специалисты в области истории языка, фонетики и грамматики. Проводятся еженедельные семинары, на которых обсуждаются словарные статьи и решаются теоретические проблемы лексикографии, ведётся корректировка уже новой, переработанной инструкции (опубликована в 15, 27 вып. Словаря) .

Сегодня создание Псковского областного словаря с историческими данными – коллективная межвузовская тема Санкт-Петербургского государственного университета и Псковского государственного педагогического университета . В Пскове продолжает выходить сборник научных трудов «Псковские говоры» (последний в 2007 г.), в котором принимают участие и ученые МСК им. проф. Б. А. Ларина.
Научно-образовательный центр (НОЦ) изучения русской народной речи и устного народного творчества создан при лаборатории филологического факультета ПсковГУ.

В течение многих лет тема «Псковский областной словарь с историческими данными» имеет поддержку Российского государственного научного фонда и Министерства Российского государственного образования. Словарь неоднократно получал отклики в научной печати, среди рецензентов Словаря - видные ученые-лингвисты С.А. Аверина, Л.Л. Буланин, А.А. Бурыкин, С.Св. Волков, З.В. Жуковская, Л.В. Зубова, В.А. Козырев, В. В. Колесов, О.Д. Кузнецова, Г.А. Лилич, Н.А. Мещерский, В.М. Мокиенко, С.А. Мызников, А.М. Родионова-Нащокина, Т.В. Рождественская, Л.В. Сахарный, Г.Н. Скляревская, Ф.П. Сороколетов, В.П. Фелицына, О.А. Черепанова.

Выпуск 1 (А – биби́шка).	Выпуск 6 (вы́лабать – глуши́нник).	Выпуск 11 (заба́дывать – замя́щина).
Выпуск 2 (библио́те́ка – бяшу́тка).	Выпуск 7 (глуши́ть – гранди́на).	Выпуск 20 (на́квать – наю́рить).	Выпуск 24 (отвеша́ть – па́дара).
Выпуск 17 (лес – ма́мушкин).	Выпуск 21 (наяви́ – ночно́й).	Выпуск 25 (па́дать – перестро́йка).
Выпуск 18 (мамы́каться – мохри́стый).	Выпуск 22 (но́чушка – ого́шечек).	Выпуск 26 (перестрочи́ть – пнуть ).
Выпуск 19 (мо́ча́ – на́ква́сье).	Выпуск 23 (ограба́л – отвечивать).	Выпуск 27 (по – поддю́хий).

Инструкция «Псковского областного словаря с историческими данными» (3 -я редакция ). Вып. 27.

(к вопросу о псковских говорах в общеславянском контексте)

Необычность псковских говоров обратила на себя внимание многих исследователей, которые отмечали, прежде всего, фонетические особенности (Н.М.Каринский, А.А.Шахматов, А.И.Соболевский, В.И.Чернышев, А.М.Селишев, Р.И.Аванесов, В.Г.Орлова и др.): например, наличие заднеязычных согласных там, где в общерусском языке присутствуют свистящие (ср. кеп "цеп" - на месте второй палатализации заднеязычных; польга "польза" - на месте третьей палатализации заднеязычных и под.); необычные сочетания согласных [гл]; [кл] вместо общеславянских сочетаний *dl, *tl (привегли "привели"; деревня Еглино - того же корня, что и ель; учкли "учли" - ср. учитывать); перемещение ударения к началу слова {переходы "переходы", т.е. "мостки"; ручей "ручей"; Запсковье, Завеличье - псковские топонимы в соответствии с общерусскими Замоскворечье, Заволжье); типичные псковские случаи типа мяхо "мясо", подпояхываться "подпоясываться" (звук [х] на месте звука [с]); мехать "мешать" (звук [х] на месте звука [ш]); загадочны соответствия в однокоренных словах типа тепец вместо кепец или цепец; примекать наряду с приметить, наметить, намётка.
Уникальность псковских говоров в лексическом отношении отмечал такой филолог, как Б.А.Ларин: «Народная речь Псковской области представляет большой интерес в международном плане, не говоря уже о ее исключительном значении для историков и диалектологов русского языка, так как она отражает тысячелетние связи и культурный обмен русского населения с тесно примыкающими народами прибалтийско-финской группы, с латышами и литовцами, а также белорусами» . Идеи Б.А.Ларина положены в основу Псковского областного словаря с историческими данными - регионального словаря нового типа: во-первых, это региональный словарь полного типа, включающий всю отмеченную в говорах лексику (не только местную, но и общерусскую); во-вторых, к диалектным словам приводится исторический материал из памятников псковской письменности XIII-XVIII вв. Это позволяет не только представить современное состояние псковских говоров, но и увидеть на протяжении веков жизнь слова: можно выяснить устойчивое или изменчивое в структуре, в семантике слова. Сопоставление псковских данных с данными общерусских исторических словарей позволяет обнаружить и местные (псковские) особенности слов. Богатейшая картотека Псковского областного словаря (хранится в Межкафедральном словарном кабинете им. Б.А.Ларина при С.-Петербургском университете и в словарном кабинете на кафедре русского языка Псковского пединститута) дает возможность показать в словаре и вариантный материал, отразить отличия псковских говоров и от других народных говоров, и от литературного языка. Сбор лексики для Псковского областного словаря особенно систематично начался с 50-х годов XX в. Это привело к интенсивному изучению псковских говоров. Картотека словаря полного типа содержит и редкие факты, на основе интерпретации которых были сделаны важные теоретические выводы, связанные с представлениями о судьбах языка и его носителей.
Исследования псковских говоров затрагивают все уровни языковой системы - от фонетики до синтаксиса (см. серию сборников научных трудов "Псковские говоры" , по итогам межвузовских конференций, посвященных псковским говорам). Одна из проблем - взаимоотношение псковских говоров с другими народными говорами (не только новгородскими, но и северными, островными в Прибалтике, переселенческими вплоть до Сибири) и с другими языками (эстонским, литовским, латышским, белорусским, западнославянскими). Лингвисты - диалектологи, историки языка учитывают достижения и других наук - истории, археологии. Это важно для выяснения динамики языкового явления, причинного объяснения языкового факта. Специфика слова (его отдельное значение, система значений, связь с реалией, вхождение в диалект, жизнь в диалекте) может объясняться внешними условиями функционирования слова (традиции, условия жизни людей, влияние литературного языка и т.д.).
Ср. изучение истории псковского диалекта по Разговорнику Т.Фенне, составленного в 1607 г. немецким купцом в Пскове; знакомство с Разговорником, хранящимся в Кракове (предполагается, что он создан на Северо-Западе Руси, отражает особенности новгородских говоров) . Многое для исследований дают ареальные связи лексических фактов (ср. работы А.С.Герда, например, в связи с работой над Лексическим атласом русских народных говоров). Труднее обнаруживаются фонетические и грамматические особенности псковской народной речи, которая имеет тысячелетние связи с другими говорами и языками.
Фонетические явления современных, псковских говоров, отразившиеся и в памятниках псковской письменности, изучала С.М.Глускина, которая сделала важные научные открытия (задолго до серьезных работ А.А.Зализняка). Одно из них касается фонетически незакономерного звука на месте звука [s] (ср. хвет "свет", мяхо "мясо", подпояхываться "подпоясываться"), что С. М. Глускина объясняет неразличением свистящих и шипящих звуков (одним из древнейших явлений псковского диалекта): звуки [s] и [š] смешивались в каком-то общем звуке. Специфика явления в том, что звук исторически мог появиться или из звука *s, или через звук * š,
Такое неразличение могло проявляться уже до первой палатализации заднеязычных согласных, когда они во всех славянских языках переходили в шипящие согласные. Неразличение свистящих и шипящих, по мнению С.М.Глускиной, было у окраинной части славян (кривичей - предков псковичей) «в результате более тесных локальных контактов с балтийцами» . Тогда понятны в современных псковских говорах случаи типа узжнали "узнали", шосны "сосны" (связь с соседними языками поддерживает такое произношение).
Контактами с балтийскими языками объясняет С.М.Глускина и сохранение заднеязычных согласных перед гласными переднего ряда дифтонгического происхождения. Отсутствие второй палатализации заднеязычных в таких условиях обнаружено в корнях слов *кěр- (кеп, кепок, кепина и др. с тем же корнем, что и общерусское слово цеп), * kěd- (кеж, кедить и др. с тем же корнем, что и общерусское цедить), * kěv- (кевка, кевь и др. с тем же корнем, что и общерусское цевка). Эти корни связаны с древней сельскохозяйственной и ремесленной терминологией. Сопоставляя языковые факты, привлекая данные археологии (при изучении славянских, финно-угорских, балтийских памятников), С.М.Глускина предполагает, что кривичи, предки псковичей, появились у реки Великой и Псковского озера ранее, чем в языке славян произошел «один из последних процессов, носящий общеславянский характер», - вторая палатализация заднеязычных согласных. Ослабление контактов кривичей с другими славянами объяснялось, видимо, положением этих славян среди западнофинских (прибалтийско-финских) племен, «в звуковой системе которых возможны сочетания заднеязычных согласных с передними гласными» . Судьба кривичского населения (см. работы и В.В.Седова, например одну из последних), его языка в результате оторванности от всего славянского мира, сохранение тем самым особенностей того древнего диалектного членения породили уникальное явление - "несвершение" второй палатализации заднеязычных согласных перед гласными переднего ряда дифтонгического происхождения. Так язык этой части славянства стал отличаться от языка всего славянского мира. Тесные языковые контакты с соседними неславянскими языками в дальнейшем поддержали эту исконную фонетическую особенность. Так же объяснял явления типа кеп "цеп" А.А.Зализняк, независимо от С.М.Глускиной пришедший к подобному выводу при изучении новгородских берестяных грамот (ср., например,). Праславянскому диалектному членению при самой яркой особенности в речи кривичей (отсутствие второй и третьей палатализации заднеязычных) посвящена одна из последних статей С.Л.Николаева.
Влияние восточно-балтийских языков на историю псковских говоров обнаруживается при изучении сочетаний согласных [гл], [кл] (ср. общеславянские *dl, *tl). Судьба праславянских *dl, *tl объединяет кривичское (древнепсковское) с западнославянскими языками. Ср. в Псковских летописях: привегли "привели", уссЬгли "въссЬдли"; сустрЬкли "встретили"; в Разговорнике Т.Фенне: поблюгл (корень блюд-), розвегл (корень вед-), учкле "учел" (корень чт-; ср. учитывать, учтет); в современных псковских говорах: жагло, жигло "жало" (ср. жигать "жалить"), жерегло "пойма" (из *žertlo).
Древние сочетания *dl, *tl восточно-славянских языках исторически упрощались (с потерей первого *d, *t привел, жерло, сел и др.), а в западнославянских языках сохранялись (ср. польское usiadł "сел", "уселся"; mydło "мыло"). В балтийских же языках исконно были сочетания gl, kl, повлиявшие на язык древних псковичей: поэтому общеславянские *dl, *tl стали звучать, как [гл], [кл] (прочкли "прочли" с корнем чт-/чит-, ср. читать, чтение; егла вместо общерусского ель с древним корнем *jedl-).
Убедительные выводы С.М.Глускиной, А.А.Зализняка о древнейших фонетических диалектных особенностях, отмеченных в псковских, иногда новгородских, говорах, подтверждаются и новыми примерами. Но появляются и другие версии. Так, норвежский коллега Я.И.Бьёрнфлатен сохранение заднеязычных согласных в корне кеп- (в слове кепец) пытается объяснить более поздними фонетическими изменениями [т] в [к"]. Он обнаруживает три зоны произношения корня - с [к"] (кепец) на севере и частично в средней части Псковской области; с [ц] (цепец) южнее; с [т] (тепец) между этими зонами. С.М.Глускина, используя полные сведения по картотеке Псковского областного словаря и по картотеке Диалектологического атласа русского языка, отмечает [ц] по всей территории, а не только в указанной зоне: в Гдовском, Опочецком, Островском, Палкинском, Порховском, Пушкиногорском, бывшем Славковском, Стругокрасненском районах. Кроме того, норвежский исследователь говорит о "распадении" [?? - Л.Я.К.] аффрикаты [ц] на взрывной зубной [?? - Л.Я.К.] , а затем об изменении взрывного зубного [т"] в заднеязычный [к] , т.е. усиленно подчеркивает вторичность [к"]. Естественно, что с этим объективно не соотносятся результаты наблюдений таких исследователей древнепсковского, древненовгородского диалекта и современных говоров, как А.А.Зализняка, С.А.Николаева.
Трудно согласиться с точкой зрения Я.И.Бьёрнфлатена о восстановлении заднеязычных, о вторичности заднеязычных в случаях корня кеп- и под. Убедительно звучат доказательства С.М.Глускиной, поддержанные А.А.Зализняком [например, 16] и С.А.Николаевым, об отсутствии рефлексов второй палатализации заднеязычных согласных в псковских говорах (ср. псковские кеп "цеп"; кеж, кедить - ср. общерусское цедить; кевь, кевка "шпулька"; древненовгородские хере "серый"; келе "целый"; крькъвь "церковь"; хЬде "седой"); о роли морфонологии в случаях типа полукать. (В Разговорнике Т.Фенне в начале XVII века тоже зафиксировано примекать "замечать".)
Важно учитывать и ареалы распространения рассматриваемых явлений (см. у С.М.Глускиной): полукать встречается не только там, где на севере распространено кедить, но и в Куньинском, Островском, Гдовском, Опочецком, Красногородском, бывшем Лядском, Себежском, Пустошкинском, Псковском, Печерском, бывшем Середкинском, Дедовичском, Великолукском, Порховском, Пушкиногорском, бывшем Славковском районах. Не только якобы единственное кедить известно псковским говорам, но и производные кедилка (Гдовский район), кедушка "цедилка" (Гдовский район) .
Корень кеп- (вместо цеп-) отмечен С.М.Глускиной не только на северо-западе Псковской территории, где якобы, по мнению Я.И.Бьёрнфлатена, "восстанавливаются" заднеязычные, но и в Палкинском, Островском, Порховском, Печерском, бывшем Славковском, бывшем Павском, Стругокрасненском, Гдовском, Псковском, бывшем Карамышевском, Красногородском, Локнянском, Новосокольническом, Опочецком, Пушкиногорском, Себежском районах. (Новые экспедиции подтверждают это: летом 1995 г. в Порховском районе, бывшем Славковском, были отмечены слова и с корнем кеп-).
Исследовательское распределение якобы современных процессов типа цевина (на юге Псковской территории), тевина (средняя часть Псковской территории), кевина (северная часть Псковской территории) по зонам как бы преднамеренно "испрямляет" процесс (видимо, в распоряжении исследователя было недостаточно фактов!). Ведь С.М.Глускина указывает, что цевина может появиться повсюду (в Гдовском, Опочецком, Островском, Палкинском, Порховском, Пушкиногорском, бывшем Славковском, Стругокрасненском районах): как указывают и А.А.Зализняк, С.Л.Николаев, это возможно под влиянием взаимодействия древних фактов с современными.
Для доказательства своей точки зрения Я.И.Бьёрнфлатен привлекает и случаи типа почти - почки. Однако его рассуждения представляются не очень убедительными: во-первых, примеры типа почки включают сочетание согласных звуков, чего нет в корне кеп- (где должны были бы происходить процессы второй палатализации заднеязычных); во-вторых, нельзя согласиться с Я.И.Бьёрнфлатеном, что А.А.Зализняк якобы опирается только на единичные примеры (А.А.Зализняк ведь учитывает и тот массив, который был обследован С.М.Глускиной!); в-третьих. Я.И.Бьёрнфлатен, к сожалению, совсем не использует работы С.М.Глускиной, которые охватывают большой материал разноструктурных образований с соответствующими корнями (примеры были взяты и из сведений, собранных для Диалектологического атласа русского языка). Поэтому тем более неубедительно утверждение о невозможности признать отсутствие второй палатализации заднеязычных на основании того, что слова цепец, тепец, кепец одноструктурны, что якобы говорит о более позднем явлении и в фонетике (это заключение к тому же и нелогично). Неверно, что никто не исследовал явления систематически (а работы С.М.Глускиной?!). Странным показалось и утверждение, что археологи отказались от раннего заселения славянами указанной территории (разве все отказались? - ср. ; недаром на работы В.В.Седова ссылаются и А.А.Зализняк, С.Л.Николаев). Кроме того, следует учесть и то, что есть другое объяснение появления [т"] вместо [к"] в корне типа кеп-: С.М.Глускина, вслед за В.Н.Чекманом, признает, что в древнепсковском диалекте наблюдалось различие согласных не только по твердости/мягкости (переднеязычные, заднеязычные - шипящие), но и по месту образования (переднеязычные/заднеязычные). Такая оппозиция сохранилась и в современных говорах. Это поддерживалось несколькими линиями оппозиции, чередований: шипящие из переднеязычных (рожу - родить), шипящие из заднеязычных (дружить - друг). Отсюда в оппозицию вступают и источники шипящих (переднеязычные/заднеязычные). Это системное, фонологическое явление на фоне морфонологии, словообразования (отсюда рогать - рожать; ср. родить; ср. также: богать "бодать", корова богатая "которая бодается").
В свете взаимоотношения прошлого и настоящего в псковских говорах на фоне других диалектов интересны наблюдения С.Л.Николаева, который вслед за многими серьезными работами лингвистов, археологов подчеркивает: «Лишь в последние годы гипотеза сохранения древнейших восточнославянских диалектных различий получила серьезную поддержку» . Это под влиянием данных (по-новому осмысленных!) из северо-западных и западных русских и северо-восточных белорусских говоров и из материалов по новгородским берестяным грамотам. Кроме того, изучение праславянской акцентологии (на фоне морфонологии) позволило автору выявить и поддержать праславянское диалектное членение.
"Невосточнославянские" черты, по словам А.А.Зализняка, в древненовгородском ("койне") появились из древне-псковских говоров, «распространенных на обширной территории кривичских племенных говоров» . Здесь были яркие специфические черты (интересны их изоглоссы).
Обнаружить древние изоглоссы стало возможным при изучении в современных говорах системных архаизмов древнейшего периода (ср. подобное на материале лексики у Ю.Ф.Денисенко). Древнейшие особенности говоров фиксируются, например, в новгородских берестяных грамотах (с XI века). Содружество лингвистов и археологов показало совпадение ареала кривичей.
Благодаря проекции в древность архаизмов, свойственных современным говорам, реконструируется прежнее членение племенного языка кривичей: например, в соответствии с данными статьи С.Л.Николаева, вычленяются псковский диалект (северо-, центрально-, южнопсковский), от которого (севернопсковского) пошло новое заселение (вятские, уральские, сибирские, онежские говоры) ; древненовгородский диалект (из взаимодействия псковских и ильменско-словенских - не кривичских - говоров); смоленский диалект; верхневолжский диалект; полоцкий диалект; западный диалект.
Уникальные свойства псковских говоров продолжают быть предметом осмысления в связи с объяснением причин их появления. Используются разные доказательства, новые факты. Но нельзя предавать забвению сделанное другими. Приходится выбирать более убедительное и доказательное в наблюдениях и обобщениях, выводах.

* * *
Некоторые данные были использованы в докладе «Старое и новое в псковских говорах как закономерность развития и функционирования» на Международном симпозиуме в г. Осло (Норвегия), посвященном псковским говорам, в октябре 1995 г. (и в статье на эту тему); в докладе «Архаические явления в современной народной речи как свидетельства прошлого (на материале псковских говоров)» на Международном археологическом конгрессе в г. Новгороде (Россия) в августе 1996 г. (и в статье на эту тему).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Ларин Б.А., 1967. [Вступление] // Псковский областной словарь с историческими данными. Вып. 1. А.
2. Псковский областной словарь с историческими данными, 1967-1995. Вып. 1-11. Л. (СПб.).
3. Псковские говоры, 1962. I. Псков.
4. Псковские говоры, 1968. II. Псков.
5. Псковские говоры, 1973. III. Псков.
6. Псковские говоры, 1979. А.
7. Псковские говоры в их прошлом и настоящем, 1988. А.
8. Псковские говоры и их окружение, 1991. Псков.
9. Псковские говоры и их носители (лингво этнографический аспект), 1995. Псков.
10. Т.Fennels Low German Manual of Spoken Russian Pskov 1607. 1970. Vol. II. Copenhagen.
11. "Einn Russisch Buck" by Thomas Schroue: the 16 th-century Russian-German dictionary and phrase-book. 1992. P. 5. Cracow.
12. Герд А.С., 1994. Некоторые диалектные границы и зоны по данным исследований лексики русского языка // Лексический атлас русских народных говоров. (Проект.) СПб.
13. Глускина СМ.. 1962. Морфонологические наблюдения над звуком в псковских говорах // Псковские говоры. I. Псков.
14. Глускина С. М., 1968. О второй палатализации заднеязычных согласных в русском языке (на материале северо-западных говоров) // Псковские говоры. II. Псков.
15. Седов В.В., 1994. Славяне в древности. М.
16. Зализняк А.А., 1986. Отсутствие второй палатализации // Янин В.А., Зализняк А.А. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1977-1983 гг.). М.
17. Зализняк А.А., 1989. Новгородские берестяные грамоты и проблема древних восточнославянских диалектов // История и культура древнерусского города. М.
18. Зализняк А.А., 1995. Явления, отличающие северно-кривичский диалект (или все кривичские диалекты) от остальных восточнославянских // Зализняк А.А. Древне-новгородский диалект. М.
19. Николаев С.Л., 1994. Раннее диалектное членение и внешние связи восточнославянских диалектов // Вопросы языкознания, № 3.
20. Глускина С. М., 1984. Разговорник Т.Фенне как источник изучения языка и истории средневекового Пскова // Археология и история Пскова и Псковской земли. Псков.
21. Бьёрнфлатен Я.И. Псковские говоры в общеславянском контексте // Бьёрнфлатен Я.И., Нессет Т., Эгеберг Э., 1993. Норвежские доклады на XI-ом съезде славистов, Братислава, сентябрь 1993 г. Oslo.
22. Седов В.В., 1989. Начало славянского освоения территории Новгородской земли // История и культура древнерусского города. М.
23. Глускина СМ., 1979. Морфонологические наблюдения над псковскими говорами. (Смягченные и несмягченные согласные в исторических чередованиях.) // Псковские говоры. Л.
24. Денисенко Ю.Ф., 1994. Опыт реконструкции лексической системы псковских говоров средневековья (на материале местной лексики Псковских летописей - наименований понятий времени и рельефа). СПб.
АРХЕОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ ПСКОВА И ПСКОВСКОЙ ЗЕМЛИ
Институт археологии Российской Академии Наук
Псковский государственный научно-исследовательский археологический центр
МАТЕРИАЛЫ СЕМИНАРА
1995 год

Местная разновидность территориального, областного диалекта русской речи. Входят в западную зону акающих среднерусских говоров. На севере Псковской области, на побережье Чудского озера и в межречье Луги - Плюссы распространены гдовские говоры. Они относятся к среднерусским говорам, но уже к группе окающих говоров западной группы. Говоры гдовской группы отличаются от псковских рядом северорусских черт: «оканьем», употреблением звука (у) вместо (о) в начале слова - (угурцы) вместо (огурцы) и другими. Но есть и общие с псковскими говорами черты, которые отделяют эти обе группы говоров от всех остальных, например: употребление звука (х) вместо звуков (с) и (ш) - (опояхивать, спрахывать) вместо (опоясывать, спрашивать).
Говоры псковской группы занимают территорию к югу и юго-востоку от говоров гдовской группы. В 20 веке они распространились к северу от города Порхова. Современные псковские говоры отличаются сильным «яканьем» (няси, ряка - вместо неси, река), формой сравнительной степени с суффиксом -оши (крепоше - вместо крепче), деепричастиями с суффиксом -лши (взялши - вместо взяв, взявши). В лексике северо-восточных говоров, куда входят Дедовичский, Дновский, Порховский районы, много отличий от других псковских диалектов: в Порховском районе «дятель», а не дятел; «пиавка», а не пиявка; большой медведь - «медвежуга». В этих говорах говорят: не щи, а «капуста или крошево»; не воробей, а «пасак» (Порховский район) или «быхан» (Дновский район); не мелкий дождь, а «памарга» (во всех трёх районах зоны). Особенность псковских говоров - «цоканье». Псковичи сложили несколько поговорок, где, иронизируя над собой, подчеркивают эту речевую особенность Псковской земли: «От Опоцки три верстоцки и в боцок один скацок»; «Доцка, с пецки подай цулоцки» и другие. Чтобы подчеркнуть свою несхожесть с псковичами, жители Себежского и Невельского края также создавали свои пословицы и поговорки. Например: «Псковцане те же англицане, только нарецие немножецко инаце». На крайнем юге современной Псковской области ещё в начале 20 века было очень значительно влияние белорусских говоров. Полоса переходных (русско-белорусских) говоров тянулась к югу от линии Опочка - Великие Луки. В Невельском районе отмечены следующие слова: «жоров» - журавль; «горобец» - воробей; «снеданье» - процесс еды. В Себежском районе особенно активны такие слова: «дятель»; «ведметяка» - большой медведь; «гульбениха» - картофельное пюре. В Усвятском районе зафиксированы слова: «слепыш» - крот, «бирюк» - волк, «бздюк» - хорёк. В восточном регионе, в который входят Бежаницкий, Локнянский, Новоржевский районы, как и в северных говорах, возможно употребление деепричастий в роли сказуемых: «ен глазы налифши». Можно отметить и некоторые лексические особенности: слово «кладушка» - курица, несущая яйца, - бытует на территории Бежаницкого и Локнянского районов: щи здесь называют словом «капуста». В Локнянском районе слову воробей соответствует «воробель», а в Бежаницком районе воробышка называют «воробьёныш». Большого медведя называют «медведягой». В активном употреблении находятся собирательные слова «медвежье», «грачьё», «волчье» (Бежаницкий район); «вороньяк» (Новоржевский район).
В юго-восточную зону говоров входят Великолукский, Куньинский, Новосокольнический районы. На территории Куньинского района употребляются, например, слова: «выросток» - шкура молочного телёнка, «вепрь» - кабан, «зверюга» - зверь; в Великолукском районе - «галочье» (собирательное «слову галка), «медведёнок» - медвежонок, «гадина» - змея, «бойка» - прибор для сбивания масла, «картошница» - картофельное пюре. В Великолукском и Новосокольническом районах распространено собирательное слово «курье» (куры). В лексике и фразеологии псковских говоров отражается балтийское влияние (балтизм). На протяжении многих веков славяне соседствуют с латышами и литовцами, что нашло отражение в псковской топонимике и народной речи. Например, «пекаль» (пикиль, пикаль, пекал) - так в псковских деревнях называют бабочек, мотыльков. И в псковские говоры, и в польский язык это слово попало из литовского. Формы с уменьшительным суффиксом встречаются и в псковских говорах - «пекалёк», «пикилёк». Балтизмом является слово «путра». В Литве так называют простой суп из крупы, кашу, пойло для телят, в Латвии - кашу, пюре. В псковских говорах форма слова несколько изменилась, а по значению оно ближе всего к литовскому. От основы «путр» - образуется название годовалого телёнка - «путрёнок». Балтийское влияние заметно и в псковском выражении «живая смерть как жарка» (Печорский район) - очень жарко. Ещё одна балто-славянская ассоциация, которая отражена в псковских говорах: глаза собаки - глаза бессовестного человека: «Хош ня хош справишь, таки собачьи глаза, ну бястужие, кармить нада» (Палкинский район). У литовцев это выражение буквально звучит по-другому: «одолживший глаза у собаки». Заимствование фразеологизма более сложный процесс, чем заимствование слов. «Янтарь», «дёготь», «пакля» и другие слова пришли в русский язык вместе с соответствующими реалиями из балтийских языков. Фразеологизмы используются для того, чтобы более ярко и экспрессивнее выразить новое понятие. Учёные, занимающиеся изучением псковских говоров, отмечают в них много и других особенностей, связанных с географическим положением Псковщины как «перекрёстка» торговых, военных, культурных и этнических вековых связей русского населения с народами прибалтийско-финской группы, с латышами и литовцами, а также белорусами. Псковские говоры нашли отражение в «Псковском областном словаре с историческими данными» (Выпуск 1 - 12; 1967 - 1996), в создаваемом Лексическом атласе Псковской области.

Примечание: На фото: Рерих Н. К. Пскович (фрагмент картины 1894 г.).

ПСКОВСКИЕ ГОВОРЫ

Народная речь Псковской земли нашла отражение в уникальном диалектном словаре - «Псковском областном словаре с историческими данными». Словарь был основан крупным филологом XX века - Борисом Александровичем Лариным. Это словарь полного типа, в котором представлен лексический состав повседневной речи коренных псковичей-крестьян. Уникальность словаря и в том, что впервые в русской лексикографии лексика современных говоров рассматривается в непосредственной связи с отражениями живой обиходной речи простого народа в древних и средневековых памятниках письменности ХШ-ХУ11 вв., в частности Псковских летописях, и в опубликованных материалах по псковскому наречию Х1Х-ХХ вв. Современная база Словаря - огромная картотека (около 1 700 000), которая сформировалась в результате ежегодных словарных диалектологических экспедиций на Псковщину с 1956 года.

Словарь составляется филологами Ленинградского / Санкт-Петербургского университета и Псковского педагогического института / университета; 1-й выпуск вышел в 1967 году, последний 22-й - в 2011 году.

«Псковский областной словарь» заключает в себе огромный материал, в котором отражаются яркие особенности народной речи, в том числе общие закономерности разговорной речи. Покажем это на примере прилагательных, характеризующих человека. Синонимические ряды здесь насчитывают до 20-30 членов. При этом преобладают лексемы с отрицательными коннотациями. Вот синонимический ряд прилагательных с общим значением "задиристый, драчливый": азартный, барахлистый, бузистый, бузливый, вбрив-чатый, воинственный, заводной, задирастый, задиристый, задорливый, задорный, заядлый, дерзкий, деручий, драксивый, драчливый, колотливый, ножовый. Очевидно, что номинации даются в зависимости от разных оттенков поведения человека, проявления характерных черт его личности. Это отражается во внутренней форме слов, в их корнях. Наличие однокоренных (словообразовательных) синонимов демонстрирует типичную особенность диалектной речи - свободную реализацию возможностей системы национального

[россия... народы, языки, культуры]

языка. В диалекте как системе с некодифицированной нормой допустимо образовать слово при помощи разных суффиксов (драчливый и драксивый, задиристый и задирастый). Мы видим также влияние литературного языка на диалект: говор заимствует из литературного языка слова или основы, иногда придавая им несколько иной оттенок смысла, как это проявилось в словах азартный "задиристый, горячий", заядлый "злой, вредный, задиристый".

Картотека Псковского словаря в своей современной и исторической части отражает тысячелетние связи и культурный обмен русского населения с тесно примыкающими народами прибалтийско-финской группы, с латышами, литовцами, белорусами. Поэтому народная речь Псковского края притягательна не только для историков и диалектологов русского языка, но и зарубежных исследователей.

На материале картотек словаря и памятников псковской письменности создаются учебники и пособия по диалектологии, составляются новые типы словарей, выполняется широкий круг исследований как лингвистических, так и выходящих за пределы чисто языковедческих интересов, о чём можно судить по представленным обложкам книг и темам докладов секции «Языковая картина псковской истории: прошлое и настоящее» на конференции «Псков в российской и европейской истории (к 1100-летию летописного упоминания)»: «Славяне, финны, балты и скандинавы на Северо-Западе Европейской России в период русского этногенеза»; «Псковские следы в лексике говоров Обонежья»; «Из истории псковских говоров (по псковским памятникам письменности Х1У-ХУШ вв.)»; «Русско-язычные разговорники ХУ1-ХУ11 вв. как источники сведений о жизни древнего Пскова и его обитателей (псковский торг)»; «Псковские разговорники-словари в работах краковских русистов»; «Отражение быта в речи псковских крестьян»; Судьба человека (по рассказам псковичей)»; «Этические и эстетические оценки в речи псковичей»; «Цитатный фонд как форма вербализации общенационального и регионального сознания (Цитатный фонд ПОС как текст)»; «Псковские жития как лингвистический источник»; «Псковская таможенная книга 1749 г. как лингвистический источник»; «Рукописные Минеи из собрания Печорского монастыря»; «Псково-Печерский монастырь как один из центров русской (псковской) письменности XVII в.».

[мир русского слова № 2 / 2012]

В псковском диалекте встречается немало очень интересных, а порой и довольно забавных слов, значения которых понятны далеко не всем. Угадать или логически понять их значения крайне сложно, тем более что не каждый коренной житель справится с этой задачей.

Кувякушка

Cлово «кувякушка» отсутствует в российском сегменте сети Интернет. Его не обнаруживает ни Google, ни «Яндекс», ни интеллектуальная поисковая система «Нигма» - что, впрочем, не мешает кувякушке быть украшением и гордостью деревенского дома каждого уважающего себя псковитянина.

Пример употребления : «Сходи на двор, проведай, как там кувякушки...»

Кувякушкой псковитяне называют домашнюю курицу.

Диянки

Ни одна псковская бабушка не позволит внуку разгуливать зимой в рваных диянках или чего доброго вообще без них. Диянки незаменимы во время игр в снежки и зимних прогулок по лесам.

Пример употребления : «Пока строили снежную крепость Вася потерял диянки. Ему влетит от бабушки»

Диянками псковитяне называют вязаные варежки.

Кыршина

Это слово на удивление часто встречается в русских фразологизмах. Если верить самым распространенным из них:

Ее можно намылить или свернуть
- по ней можно получить
- на нее можно сесть

Пример употребления : «Дать в кыршину»

Кыршиной псковитяне называют шею.

Изёбка

Псковский вариант изрядно напоминает привычное звучание слова, но звучит забавнее:
Пример употребления: «Ступай погрейся в изёбке...»

Изёбкой псковитяне называют русскую избу.

Шухля

Информация к размышлению: признанная королева садовых инструментов, первое знакомство с которой у большинства жителей современной России происходит в раннем детстве.

Шухлей псковитяне называют лопату.

Корец

Корец присутствует на любой русской кухне и незаменим в деле размешивания и разлива борща. В свободное время как правило висит на аккуратном крючочке в углу.

Пример употребления : «Бери корец да наливай!»

Перевод : корцом псковитяне называют половник.

Пиздрик

Пиздриком наблюдательные острословы-псковитяне окрестили одну из мелких птиц семейства ржанкообразных, с завидной регулярностью забавляющую жителей области своими воздушными играми и громким криком. В общем, это чибис. По непроверенным данным, некоторые особенно ласковые псковские бабушки в минуты нежности кличут пиздриками своих внучат.

Пример употребления : «Да какой же это пиздрик, когда это бусел!»
А вот бусел - в переводе с белорусского - «аист». В Псковском диалекте "бусел" присутствует, вероятно, из-за близости города к границе с Белоруссией.

Собираясь в путешествие по России, изучите этот небольшой разговорник - тонкости перевода «с русского на русский» в некоторых областях нашей Родины могут вас всерьез озадачить [инфографика]

Фото: RUSSIAN LOOK

Богатство языка - в его многообразии. Русский в этом плане действительно «могуч». И если все наслышаны о питерских «поребрике» и «парадной», то пермское «керкать» и кировское «пазгать» реально ставят приезжих в тупик! Понимания ради совместно с региональными редакциями «КП » (от Краснодара до Владивостока ) мы и задумали этот русско-российский словарь. В нем вы найдете «перевод» необычных местных словечек на всем понятный, литературный язык.

А если какие-то локальные слова мы незаслуженно обошли вниманием, ждем их в комментариях. Так наш разговорник станет еще более «живым» и полезным для всех россиян!

КОММЕНТАРИЙ ЭКСПЕРТА

Ученые считают, что бороться с региональной разговорной речью вредно и бессмысленно

Наши региональные корреспонденты собрали приличный урожай необычных слов. Помочь нам разобраться в этом богатстве мы попросили Анатолия Баранова , профессора кафедры лингвистической семантики Института русского языка им. Виноградова .

Вы очень разные слова собрали. Диалектизмов, кстати, не так много. Есть жаргонная лексика, но в основном это регионализмы. То есть различные территориальные варианты русского языка (регионализмы используются всеми жителями региона в отличие от диалектных слов, которые чаще употребляет население сельской местности - авт). Например в Сибири вместо слова «пристройка» говорят «пристрой». Или взять «поребрик» - это слово из южного диалекта, которое оказалось в Петербурге и используется в северной столице для обозначения тротуара. Это пример того, как диалектные формы могут фиксироваться как формы территориальные. А проездной на метро или любой другой вид транспорта в Петербурге назывался «карточка». Это тоже специфическая вещь характерная для этой местности.

Каким образом эти слова выжили в условиях, когда в учебных заведениях кино, литературе, в СМИ культивируются единые нормы?

Дело в том, что территория на которой живут люди, говорящие по-русски, очень велика. Несмотря на то, что информационные и транспортные средства позволяют сокращать расстояние, есть различные области, которые сильно удалены от центра: Сибирь, Дальний восток... Они по-разному заселялись. На этих территориях разные условия социального, культурного, природного и бытового характера. И очень часто для этих сфер используются специфические слова. Так возникают территориальные варианты языка.

- Нужно ли на местах как-то с этим делом бороться?

Что вы, ни в коем случае! Собственно, это и невозможно. Конечно, есть литературный русский язык, но он используется в своей сфере. А те слова, о которых идет речь, являются частью разговорного языка своего региона. Люди четко различают эти две сферы: «поребрик» никто в официальной речи использовать не будет. Причем я и другие исследователи считаем, что региональные различия касаются не только лексики, но и синтаксических конструкций. Но совершенно неправильно говорить, что с регионализмы это уродование русского языка. Наоборот это потенциал для его развития. Потому что языку необходимо иметь какие-то источники, резервы из которых можно черпать слова, конструкции и морфемы, чтобы отражать новые явления и процессы.

Алтайский край

Фото: Анна ЛАТУХОВА

Начнем с Алтайского края. Тут (впрочем, как и во всей Сибири ) привычный нам прозрачный файл называют... «мультифорой» . Вероятно, это от латинского «Multifora», что переводится как «имеющая много дырок». Или же просто от названия компании «Multifor», которая активно продвигала свою продукцию за Уралом . Как бы там ни было, не пугайтесь, услышав это необычное слово.

Зато пугайтесь, если вы: а) женщина и б) вас назвали «выдергой» . Так тут говорят только по отношению к врединам. «Викторией» здесь и в других сибирских городах называют все виды садовой клубники.

«Лывой» местные называют лужу, «гомонком» – кошелек, «кулёмой» – медлительного человека, «ёжиками» - тефтели, «толченкой» - картофельное пюре, «шанежками» - булочки, «пимами» - зимнюю обувь, а «околотком» - район населенного пункта.

Если же вас спросят, «чего растележился?», значит, упрекают в медлительности. А вот звучным словом «хиус» тут окрестили пронизывающий ветер.

Башкирия

Фото: Анна ЛАТУХОВА

«Полный аптраган !» - колоритная фразочка, которую любят использовать в Башкрии. «Аптраган» – здесь говорят вместо приевшихся «кошмар», «капец» и прочих синонимов всем известному нецензурному слову. Происходит от башкирского глагола «аптырарга ». Переводится как «быть в затруднении, замешательстве, недоумении».

Тут же вас могут пригласить на «сабантуй» . Вообще-то так называется башкирский и татарский праздник плуга, которым заканчиваются все весенние сельскохозяйственные дела. Но в другое время года – чего же хорошему слову зря пропадать? Вот и используют «сабантуй» в значении «сборище», «толпа».

В Башкири и Татарстане также часто используют «айда» в значении «давай, пошли». Это от тюркского глагола «гнать», «понукать», «торопить».

Брянская область

Фото: Анна ЛАТУХОВА

Брянщина граничит с двумя государствами - Украиной и Белоруссией . А потому местный диалект - это «гремучая» смесь русских, украинских и белорусских языков, щедро приправленная профессиональным жаргоном старинных и нынешних народных умельцев.

Вот, к примеру, беспорядок тут нередко называют «гайном» , овечью шерсть, из которой делают («валяют») валенки - «вовной» , свеклу - «бураком» (бураком или буряком этот овощ называют во многих южных областях России , в Белоруссии, Польше и на Украине), лук - «барабулей» , самогон - «гардеманом» , а борщ - так и вовсе «сморщом» .

«Махотка» – это на Брянщине небольшой глиняный кувшинчик, «скрыготник» – поезд. Мужчину здесь могут назвать «чузом» , деревенского жителя - «валетом». А если хотят обидеть, то скажут «шмурак» (тот же «дурак»). Ежели помириться надо, могут использовать фразу «клопот» . Это что-то вроде «ну и ладно!» И будьте аккуратны, неместных жителей тут могут назвать «лохами» . Обижаться не стоит... Лучше выучите эти слова - сойдете за своего!

Отметим, что большинство приведенных слов - из языка брянских шаповалов .

Владивосток

Фото: Анна ЛАТУХОВА

Перейдем к Дальнему Востоку. Во Владивостоке , к примеру, часто ходят в «чифаньки» . Это китайские забегаловки и кафе.

А обычное для нас слово «срастить» здесь используется в необычных значениях. Срастить можно джинсы в магазине («достать, найти»). А можно не сращивать, о чем мы тут толкуем (в значении «понимать»).

Слово «маякнуть» значит «дать знать». К примеру, вас могут попросить «маякнуть», когда освободитесь. А если вас попросят «втарить» по пути газету, то речь идет о покупке. Хуже, если вам скажут не «шибаться» . Это значит, что вас подозревают в безделье. Или не «исполнять» (может значить «выпендриваться).

«Очкурами» во Владивостоке называют труднодоступные места, отдаленные районы города, «шуганью» - что-то страшное, «зусманом» - холод, «чайками» - любителей халявы, «набкой» - набережную.

Слово «фонарно» здесь используют в значении «очень просто», а «уматно» - «смешно, отлично». Если вам тоже нравятся владивостокские словечки, то местные жители пожали бы вам краба («жму краба» - это «жму руку»).

Волгоградская область

Фото: Анна ЛАТУХОВА

Волгоградская область на местные словечки ну очень богата! Да и забавные они тут. К примеру, сушеную грушу многие волгоградцы (в основном, пожилые) называют... «дульками» . Старожилы еще часто говорят: «Отрежьте мне колясочку колбасы». Слово «колясочка» в данном случае означает – кусок. А раннюю селедку (весеннюю) тут открестили «заломом» . И чтобы уж закончить разговор о еде, скажем о распространенном в Волгограде слове «каймак» . Оно не волгоградское, пришло в эти края с Кавказа , но прижилось в регионе. «Каймак» – это запеченная в духовке или печке сметана.

А спинку кровати здесь называют «грядушкой» ! Часто волгоградцы могут рекомендовать вам не лезть «по кущарям». Не пугайтесь. «Кущари» означают кусты, густые заросли или темное страшное место, которое лучше обходить стороной. То есть, добра вам желают, а не просто странными словами стращают...

Чисто волгоградское слово – «растыка» . Так называют неуклюжего человека, у которого все валится из рук. А пучок, в который женщины часто собирают волосы, в Волгограде называют «куля» . Причем в разных районах даже по разному делают ударение: на юге говорят кУля, а вот в северных районах это уже кулЯ.

Ижевск

Фото: Анна ЛАТУХОВА

«Идти по туда, по сюда» - так могут вам объяснить дорогу в Ижевске . Спокойствие! Все очень просто для понимания - надо лишь убрать предлог «по». Так и к знаменитому Монументу дружбы народов доберетесь.

Слово «однёрка» в Ижевске используется в значении «один», «единица». Изначально так называли трамвай, который ходит по маршруту № 1. Но потом прижилось.

«Каганькой» («кагонькой») тут называют младенца или грудного ребенка. Слово произошло от простонародного «кага» (пермское) - дитя, младенец.

Забавным словом «кутешата» («кутята») тут зовут щенков. Скорее всего, произошло от слова «кудлатый».

Не менее забавным «мака» называют малышей или милых людей. Это такой комплимент. Еще одна похвала - «чеберистый» (значит - красивый, замечательный, яркий). А если услышите «дай-ка я тебя полюбаю!», все - вы покорили чье-то сердце. «Полюбать» – обнять, поцеловать, проявить ласку.

И даже маленькие бутылочки со спиртосодержащей жидкостью в Ижевске окрестили умильным словом «фуфырик» (обычно так просят в аптеке бутылочку с «Настойкой боярышника»).

Удачи тут желают фразой «давай ладом» (ударение на второй слог). Это что-то типа «ни пуха, ни пера».

Еще один интересный момент. В Ижевске вместо «почему» используется слово «зачем». В данном случае удмуртский язык повлиял на русский – в удмуртском слова «зачем» и «почему» - однокоренные, поэтому не принципиально, какое из них использовать. Поэтому не сильно удивляйтесь, если услышите: «Зачем-то я вас не узнала на улице...»

Иркутская область

Фото: Анна ЛАТУХОВА

В Иркутске непривычных для жителей европейской России слов много! Часть из них совсем древние, тюркского происхождения (тут ситуация схожа с Уфой и Казанью ), потому что первыми жителями Сибири были тюркоязычные народы. Часть осталась от первых русских переселенцев. Часть – от бурятского населения. Есть и совсем свежие варианты. Например, «автозимник» (дорога для проезда зимой), «шанхайка» – рынок, где торгуют китайцы и киргизы. И относительно недавние, с войны – взять хотя бы ругательство «японский бог!» (используется, когда что-то не получается).

Здесь же, как и в Татарстане , в ходу слово «айда» в значении «пойдем» (от тюркского әйдә). Плохого человека в Иркутске могут обозвать «страминой». Если вы шумного скандалите, то вас попросят не «бурагозить» . Если истошно кричите - не «базлать» . А вот если скажут: «Хватит «пластаться» , то это в каком-то смысле комплимент. Значит, вы много работаете.

Забавно, но если в Иркутске вас пригласят «чаевать» , то не думайте, что в гостях вас просто напоят чаем. Нет, «чаевать» тут значит «обедать». А если скажут, что приедут к вам в гости «обыденкой», то не стоит беспокоиться, куда дорогого гостя спать класть. «Съездить обыденкой» значит - ненадолго, за один день.

«Задами» тут называют окраины. «Стайкой» - хлев. «Верхонкой» - рабочую рукавицу, «вехоткой» - мочалку. А простой кочан капусты носит в Иркутской области гордое название «вилок» .

Если же вам предложат «позы» , не фантазируйте. Это просто блюдо бурятской кухни, отдаленно напоминающее пельмени. А «горлодер» - не ругательство, а острый соус из помидоров, перекрученных с чесноком.

Кировская область

Фото: Анна ЛАТУХОВА

Кировская область давно славится своим дивным вятским диалектом. Тут и манера произносить звуки, и расставлять в словах ударения - все другое! Ну и, конечно же, специфичные вятские словечки присутствуют.

Среди самых популярных на Вятке слов - «баско», «баский». Это значит, красиво, красивый или хорошо, хороший. В Кирове привлекательная девушка вслед слышит восхищение: «Какая баская !» А вот если барышня ветреная, непостоянная, ее тут с осуждением назовут «посикушкой» .

Слово «пазгать» (ударение на второй слог) на Вятке употребляют в отношении детей, которые быстро и без остановки бегают, носятся. «Ссопеть» - значит быстро съесть что-то (имеет осуждающую интонацию). «Веньгать» - это ныть, приставать, выпрашивать что-то у взрослых. А «маракаться» - выпендриваться во время еды.

Если же жители Вятки захотят вас поругать, но не сильно, то могут сказать: «Ты еще тот ноготь!». Ругательство тут, конечно же, «ноготь» (ударение на первый слог).

Краснодарский край

Фото: Анна ЛАТУХОВА

Наше лингвистическое путешествие по России привело в теплую и уютную Кубань .

«Синенькие» – так на юге часто называют баклажаны. Звучное прозвище овощ получил просто благодаря своему сине-фиолетовому цвету.

«Гарбузом» местные жители называют тыкву. Это украинский вариант названия плода. Называют его на Кубани так, потому что основа многих местных диалектов украинский язык. Ведь в крае проживает немало выходцев из Незалежной.

«Жердела» - это абрикос. Это исконно кубанское название данного фрукта. Образовано от слов «жердина», «жердь». Как правило, жерделами называют висящие на длинных ветвях мелкие плоды. А «абрикоса» – тот же абрикос, только с особенностями местного произношения. По словам исследователей, в женском роде название фрукта жители употребляют для удобства. Таким образом, им легче делить слово на открытые слоги.

Красноярский край

Фото: Анна ЛАТУХОВА

Собираясь в Сибирь , господа, учтите - говорить «что» тут даже неприлично. Хотите, чтобы вас признали за своего? Чокайте! А если вас не поняли, оппонент не согласен или вы не понимаете его логику, гордо «отрежьте» в ответ классическим сибирским «чо к чему» .

А если хотите придать рассказу динамику, используйте выражение – «тоси-боси» и синонимичное ему «тырым-пырым» . Вот просто для связки слов.

Как и во многих городах Сибири, красноярцы вместо «мочалки» используют «вехотку» . А «маечка» тут - это маленький полиэтиленовый пакет, «плечики» – вешалка для одежды, «стайка» – сарай, «шоркать» – тереть.

Россиян, особенно из Санкт-Петербурга , смущает и еще одно здешнее устойчивое выражение «булка хлеба» , подразумевающее «одна буханка хлеба». Для питерцев булки – это белый хлеб.

Кстати, красноярские студенты и преподаватели занятия в вузе называют «лентами» . Почему не «пара »? Лингвисты пожимают плечами. Тем более, что в соседней Хакасии говорят исключительно «пара». И вот что еще любопытно, «лента» используется на Украине , к примеру, в Днепропетровске . Есть и другие словечки, которые являются общими для красноярцев и украинцев. Существует народное предположение, что словарный запас сибиряков в середине прошлого века пополнили выпускники вузов Украины, приехавшие на комсомольские стройки.

Нижегородская область

Фото: Анна ЛАТУХОВА

Самобытный нижегородский говор можно услышать теперь, разве что, в селах и деревнях. Но даже те слова, в которых местные жители не видят ничего особого, приезжих могут поставить в тупик.

Вот, например, фраза: «Чай, успею». Столичный гость подумает, что кто-то просто не спешит выпить чая. Тем временем, слово «чай» в значении «надеюсь, наверное» давно стало лакмусовой бумажкой – слышишь его от человека и понимаешь, что он из Нижнего. Произошло оно от устаревшего глагола «чаять» - надеяться, ожидать.

Слово «уделать» имеет разные значения в разных уголках нашей страны. Например, в Великом Новгороде , с которым все время путают Нижний, «уделать» используют в значении «испортить, испачкать». А нижегородцы вполне могут попросить вас «уделать телевизор». То есть «устроить, наладить, починить».

Или вот еще фраза: «Представляешь, Лид, купили диван, а он не убирается!». Любой москвич потеряет дар речи: что же это за чудо техники такое – диван, который сам наводит порядок. Но любой нижегородец ему объяснит, что дело вовсе не в фантастических талантах местных инженеров, а в том, что огромный диван не помещается на типовой кухне в 9 квадратных метров. Здесь слово «убираться» используется в значении «уместиться во что-либо».

А если вы выйдите на улицы Нижнего Новгорода с кастрюлей на голове , то не удивляйтесь фразе «ляховский какой-то». Дело в том, существует поселок Ляхово . Прославился он когда-то колонией для душевнобольных. Колония постепенно превратилась в Нижегородскую областную психоневрологическую больницу. А среди жителей Нижнего слово «ляховский» закрепилось как синоним помутнения рассудка.

Омская область

Фото: Анна ЛАТУХОВА

А вот, допустим, вы в Омской области. Приехав посмотреть на Успенский собор, срочно оскорбитесь, если вас спросят: «Ты чего? С первой линии, что ли?». Потому что «с первой линии» значит «дурак». Дело в том, что в Омске на улице Куйбышева (после нее идет 2-я Линия, а 1-й Линии нет) находится областная психиатрическая больница.

А вот если вам предложат «поорать», лучше соглашайтесь. «Орать» – омский синоним слова «смеяться». Такое местное переосмысление слова - тайна, покрытая мраком.

Между тем, любой смешной, забавный момент, фразу здесь называют «сливой» (а иногда еще и «коркой»). Со «сливой» ситуация чуть понятнее. Бытует мнение, в этом значении слово пришло в обиход омичей из теплых краев, где «сливовый» иногда используется в значении «красивый».

Еще одно интересное местное слово - «чойс» . Так в Омске называют любую лапшу быстрого приготовления. Просто первой на местный рынок попала продукция китайского производства «Choice». Вот и прижилось...

Пермский край

Фото: Анна ЛАТУХОВА

На суровом Урале странных слов - туча! Есть даже целый словарь «По-пермски говоря» . В нем собраны почти три сотни слов и выражений, отличающих пермяков. Приведем лишь некоторые из них.

«Аргаться» в Перми значит ссориться, ругаться, скандалить. «Барагозить» – шалить, безобразничать. «Варегой» называют варежку (как-то без нежностей у них...) Но вот подбородок окрестили ласково - «чушкой» .

«Вожгаться» - это возиться, долго что-либо делать. Со схожим значением слово «мохать» - медлить. «Зюргать» – шумно прихлебывать при еде или питье. А «керкать» – кашлять.

На щавель здесь говорят «кислица» , круглую булочку с толченой картошкой окрестили «шаньгой» , а пирожки с мясной начинкой - «посикунчиками» .

Интересно, что слово «всяко» в Перми выступает синонимом «конечно» (в значении утверждения и согласия).

Напрячься можно, если вас назовут «Дунькой с Бахаревки» . Это выражение употребляется для описания странной, ненормальной, имеющей экзотический внешний вид барышни.

Псковская область

Фото: Анна ЛАТУХОВА

Если вы поедете в Псковскую область, не пугайтесь, услышав в знакомых словах вместо привычной «ч» букву «ц». Тут даже присказка такая бытовала «от Опоцки три верстоцки и в боцок один скацок…». А еще здесь очень сильно влияние белорусских, латышских, эстонских языков. Почему? Да потому что с этими странами Псковская область граничит. Мешок псковичи частенько зовут «торбой» , а петуха «пеуном» - все это слова из белорусского языка.

На болотах здесь собирают «журавину» – клюкву. Слово, как это не покажется странным, произошло от устаревшего уже эстонского kuremari (в переводе - «журавлиная ягода»).

А еще одну ягоду псковских лесов называют «гонобобель» или «пьяница» . Речь идет о голубике. Считается, что «пьяницей» ее называют из-за богульника, среди которого ягоду собирают. А слово «гонобобель» появилось от «гоноболь» - тот же богульник способен вызывать головную боль и головокружение.

Псковские бабушки своим внукам сами вяжут «диянки» . Так называют варежки. Произошло это слово от глагола «надевать».

Самарская область

Фото: Анна ЛАТУХОВА

Каждый уважающий себя самарец ежедневно произносит кучу непонятных жителям не от города сего слов. Например, «курмыши» . Это далекое место, трущобы. Словечко произошло от названия одноименного поволжского татарского городка Курмыши, всех жителей которого в XVII веке приказом царя выселили на вечное жилье в Корсунь, и городок разом опустел и превратился в заброшенное место.

Еще тут можно встретить слово «лытки» по отношению к икрам ног. И «гомонок» - о кошельке. Впрочем, слово «гомонок» и в Сибири можно услышать нередко. Есть версия, что оно пошло от «гомона» - звука, который издавал кошелек, когда в нем несли мелочь.

Санкт-Петербург

Фото: Анна ЛАТУХОВА

Про особенности речи петербуржцев, пожалуй, все наслышаны достаточно. Поэтому приведем лишь несколько важных пояснений. Вот, к примеру, слово «бадлон» (допускается бодлон и банлон). Не будем вас томить - это просто тонкие свитера с высоким горлом. В Москве их часто называют водолазками. В Советском Союзе мода на них пришла в 60-е. И первыми в СССР такие свитера завезли ленинградские фарцовщики. На ярлычках тогда стояла надпись «100% ban-lon» (банлон - название материала). К 80-м годам «банлон» видоизменился до «бадлона». Со временем близость к первоисточнику по всей стране утратила свое значение и в ход пошли другие названия. Но петербуржцы сохранили верность оригиналу.

А теперь о «поребрике» . Пожалуй, никто из москвичей и петербуржцев вам точно не скажет, где находится место между двумя городами, где бордюр (разделительный камень между тротуаром и проезжей) превращается в поребрик. Но у строителей есть точный ответ, чем отличаются эти слова. Поребрик - если камень устанавливается ребром и образуется ступенька. Бордюр - если вкапывается боковой частью кверху так, что ступенька не образуется. Принципиальной разницы в смысле этих слов нет, но в Петербурге прижился именно поребрик, а вот москвичи заимствовали французское слово.

Что касается «парадной» . Напомним, в царские времена главный вход в дом назывался парадной лестницей. Со временем второе слово отпало и осталась просто парадная. Петербуржцы уверены, что слово «подъезд» абсолютно неправильное. Оно используется, но обозначает место на улице, по которому можно подъехать к дому. Ведь подъезд находится только снаружи - внутри дома проехать нельзя - ни на карете, ни на машине. И если вы зайдете в дома в историческом центре Петербурга, сразу поймете, что эти роскошные лестницы язык просто не повернется назвать подъездом. Это самые что ни на есть парадные.

Фото: Анна ЛАТУХОВА

Перейдем к загадочному Сахалину . На местный язык, естественно, оказала влияние близость к Азии .

К примеру, лапшу на Сахалине называют смешным словом «кукса» . Это блюдо корейской кухни, сами корейцы произносят его как «кукси». А дальневосточники слово адаптировали и теперь применяют по отношению к любой лапше быстрого приготовления. Так что особо не округляйте глаза, если вас тут спросят дружелюбно: «Куксу будешь?»

Еще одно словечко – «аргамак» . Это обычный снегокат: лыжи, сиденье и руль. На такой агрегат для катания с горок могут поместиться два человека. Но стоит учесть, что двигателя в нем не предусмотрено, так что тащить обратно в гору 7-килограммовые сани придется на себе.

Фото: Анна ЛАТУХОВА

Одно из популярных в Тамбове словечек - «колготиться» . Значит суетиться, беспокоиться. Приезжим это старое русское слово уши режет. Как и его производные. Здесь, к примеру, вас могут спросить: «Что ты колготной такой?». Или покритиковать: «Вот колгота!»

Также в Тамбовской области могут девушку могут обозвать «колчушкой» , если она рассеянная, неопрятная или невоспитанная. Изредка можно услышать и слово «тепляк» . Так говорят о теплом ветре.

Хабаровский край

Фото: Анна ЛАТУХОВА

На Дальнем Востоке часто можно услышать слово «чуни» . Это сапоги без подметок. Пользуются ими, как правило, охотники. Потому что они теплые, удобные и при ходьбе по лесу бесшумные.

«Пятьминуткой» в Харабовском крае называют слабосоленую икра горбуши, кеты или нерки. Делается она сразу после потрошения рыбы. Икра заливается круто соленой водой и через пять минут деликатес готов!

А «вжик» тут говорят на обычный овод. Прозвали его так за то, что он гоняет летом коров и скотину: «вжик под хвост попал»!

«Чифанька» у местных - это любая забегаловка или кафешка, где можно быстро перекусить. Производное от китайского слова Чи Фань (кушать).

Фото: Анна ЛАТУХОВА

В суровом городе и слова суровые. К примеру, швабру тут называют «лентяйкой» . Как вы понимаете, о хозяйке, которая мыла пол не нагибаясь, в Челябинске делают определенные выводы.

«Полуторкой» тут окрестили однокомнатную квартиру, обязательно с кухней и санузлом. Челябинские филологи так и не смогли выяснить, откуда пошло такое слово.

А «зеленка» – это документ на право владения собственностью. Дело в том, что раньше эта бумага была только зеленого цвета, отсюда и слово. Кстати, сейчас документ печатают и на желтой, и на розовой бумаге, но уральцы все равно называют его «зеленкой».

Фото: Анна ЛАТУХОВА

«Отдайся!» - могут вас попросить в Ярославле . Не бойтесь, никто на вас не претендует. Здесь эта фраза безобидна. И значит просто «отойди, отодвинься». Так что - лучше «отдайтесь».

Местные жители также говорят «баллон» на трехлитровую бутылку, «проранка» - на петлю в одежду, «мослы» - на крупные кости, «расхолодка» - на кипяченную воду, которой разбавляют горячий напиток.

Слово «баламутить» в Ярославской области используется в значении сбивать с толку, «замуслявить» - взять грязными руками, испачкать, «загавриться» - закашляться, поперхнуться во время еды.

Смеяться тут можно «впокатуху» . Это значит громко, безудержно, до упаду. А если вам хотят ответить согласием на какое-то предложение, то используют фразу «дык-да» . Такой колоритный синоним слова «конечно».

А как говорят у вас? Оставляйте под статьей свои комментарии. И мы с удовольствием дополним наш словарь!

«Псковский областной словарь с историческими данными» - региональный словарь полного типа, широко раскрывающий лексические особенности русских народных говоров одной из интереснейших в языковедческом отношении территорий. Полнота понимается как отражение по возможности всего активного запаса слов коренных жителей Псковщины.

Псковские говоры отчетливо обнаруживаются уже в XIII – XIV вв., они сохраняют свое единство и целостность на протяжении последующих веков до наших дней; псковские говоры расположены на границе с другими восточнославянскими языками и языками балтийскими и финскими. Не случайно они всегда привлекали особенное внимание русских и зарубежных языковедов - славистов и русистов (А. И. Соболевский, И. И. Срезневский, Н. М. Каринский, А. А. Шахматов и многие другие).

Словарь был задуман проф. Б. А. Лариным как первый славянский областной словарь полного типа, дающий возможность изучать лексическую и семасиологическую систему псковских говоров и отражающий не только диалектную, но и общерусскую лексику и фразеологию, причем в диахроническом аспекте. Б. А. Ларин писал о ПОС: «региональный словарь на широком историческом фоне - принципиально новое дело в мировом языкознании».

Первые семинары состоялись под руководством Б. А. Ларина. У истоков Словаря стояли доц. О. С Мжельская , доц. А. И. Корнев, проф. В. И. Трубинский , доц. А. И. Лебедева.

Первый выпуск Словаря вышел в 1967 г., сегодня выпущено 27 выпусков словаря , готовится к печати 28 выпуск, коллектив составляет словарные статьи на букву П, описано более 65 тысяч слов.
В 27 выпуск вошла 3-я редакция Инструкции.

Это диалектный словарь полного типа, в нем представлены все бытующие в крестьянской речи общерусские и диалектные слова, зафиксированные на Псковской земле.

Описываемая речь псковских крестьян отражает быт, культуру, мировоззрение русского населения, сложившиеся связи с соседними народами.
Словарь раскрывает сложные взаимоотношения частного и общего в лексике и фразеологии разговорной речи русских, проживающих на территории современной Псковской области. Псковская область – интереснейшая в языковом отношении территория, так как псковские говоры расположены на границе с другими восточнославянскими языками и языками финно-угорскими и балтийскими и отчетливо обнаруживаются уже в XIII – XIV вв.

Это также первый исторический словарь народных говоров : в нем используются данные из псковских средневековых памятников письменности и документов XII–XVIII вв. Наличие исторических данных дало возможность впервые в русской лексикографии поставить в непосредственную связь лексику современных псковских говоров с отражением народной живой речи в документах и памятниках письменности феодальной эпохи. Кроме специфической лексики псковских народных говоров, Псковский областной словарь достаточно полно отражает общий лексический фонд русских говоров и тем самым дает материал для изучения особенностей русской разговорной речи, последнее является одной из наиболее актуальных задач современного языкознания.

В Словаре даются лингвистические карты некоторых лексико-семантических явлений, имеющих ареалы в псковских говорах.
Зоной картографирования является территория распространения древних псковских говоров (псковского микроэтноса) с приращениями земель Псковского удельного княжества, Псковской губ., Псковской обл. (в границах 1956 г.) - о охватом говоров по Нарве (части Сланцевского р-на Ленинградской обл,), Торопецкого р-на Калининской обл., некоторых приграничных населенных пунктов Эстонии.
Фактической базой для картографирования служат преимущественно материалы картотеки Словаря (свыше двух миллионов фиксаций), а также псковские материалы из других собраний, содержащие указания на населенные пункты или районы/уезды Псковщины.
Карта-основа с нанесенными на нее 720 номерами (соответствующими опорным населенным пунктам для картографирования) опубликована в виде вкладки к 1 вып. ПОС; все 11 опубликованных лингвистических карт составлены на ее основе. С 24 вып. ПОС она переведена в электронную форму. Полный список обследованных деревень гораздо больше 720 номерных пунктов; для фактов из каждой такой деревни на карте ставится соответствующий знак без номера в пределах своего района.

Авторский коллектив составителей и редакторов Словаря включает сотрудников Кабинета: А.П.Башмакова , О. В. Васильева , О.И.Фонякова, А.И.Корнев , В. В. Вересиянова , К.А.Гаврилова, Е.В.Генералова , Ю. Ф. Денисенко, Л. А. Ивашко , Е. Б. Кузьмина , И. С. Кукушкина , И. С. Лутовинова , Е.А.Петрова, Д.М.Поцепня , Е. В. Пурицкая, М.А.Тарасова , О.И.Трофимкина , А.С.Щёкин и коллег из Псковского государственного педагогического университета: В.К. Андреев , Н.В. Большакова , Л.Б. Воробьева , Ю.Н. Грицкевич , Е.В. Ковалых , Л.Я. Костючук , Л.А. Лекарева , С. В. Лукьянова , Е.Г.Мельникова , Н.С. Молчанова , З.В. Побидько, Л.М. Попкова , Т.С. Степанова . В авторском коллективе составителей ПОСа есть не только лексикологи, но и специалисты в области истории языка, фонетики и грамматики. Проводятся еженедельные семинары, на которых обсуждаются словарные статьи и решаются теоретические проблемы лексикографии, ведётся корректировка уже новой, переработанной инструкции (опубликована в 15, 27 вып. Словаря) .

Сегодня создание Псковского областного словаря с историческими данными – коллективная межвузовская тема Санкт-Петербургского государственного университета и Псковского государственного педагогического университета . В Пскове продолжает выходить сборник научных трудов «Псковские говоры» (последний в 2007 г.), в котором принимают участие и ученые МСК им. проф. Б. А. Ларина.
Научно-образовательный центр (НОЦ) изучения русской народной речи и устного народного творчества создан при лаборатории филологического факультета ПсковГУ.

В течение многих лет тема «Псковский областной словарь с историческими данными» имеет поддержку Российского государственного научного фонда и Министерства Российского государственного образования. Словарь неоднократно получал отклики в научной печати, среди рецензентов Словаря - видные ученые-лингвисты С.А. Аверина, Л.Л. Буланин, А.А. Бурыкин, С.Св. Волков, З.В. Жуковская, Л.В. Зубова, В.А. Козырев, В. В. Колесов, О.Д. Кузнецова, Г.А. Лилич , Н.А. Мещерский, В.М. Мокиенко , С.А. Мызников, А.М. Родионова-Нащокина, Т.В. Рождественская, Л.В. Сахарный, Г.Н. Скляревская, Ф.П. Сороколетов, В.П. Фелицына, О.А. Черепанова.

Выпуск 1 (А – биби́шка).	Выпуск 6 (вы́лабать – глуши́нник).	Выпуск 11 (заба́дывать – замя́щина).
Выпуск 2 (библио́те́ка – бяшу́тка).	Выпуск 7 (глуши́ть – гранди́на).	Выпуск 20 (на́квать – наю́рить).	Выпуск 24 (отвеша́ть – па́дара).
Выпуск 17 (лес – ма́мушкин).	Выпуск 21 (наяви́ – ночно́й).	Выпуск 25 (па́дать – перестро́йка).
Выпуск 18 (мамы́каться – мохри́стый).	Выпуск 22 (но́чушка – ого́шечек).	Выпуск 26 (перестрочи́ть – пнуть ).
Выпуск 19 (мо́ча́ – на́ква́сье).	Выпуск 23 (ограба́л – отвечивать).	Выпуск 27 (по – поддю́хий ).

Инструкция «Псковского областного словаря с историческими данными» (3 -я редакция ). Вып. 27.

С 2011 г. в Пскове ежегодно проводится фестиваль «День скобаря» (1 октября). В преддверии праздничной даты мы решили вспомнить о происхождении и традициях фестиваля, а также рассказать об этимологии понятия «скобарь», своеобразии псковского характера, и, конечно, о псковских говорах – потрясающе интересном и уникальном явлении в истории русского языкознания.

«Псковский говор – не диалект, а самостоятельный язык, а скобари – нация»

(Владимир Винк, Великие Луки)

Издавна Псков славится своими святынями, пейзажами, историей и культурой, интересными традициями и обычаями, и еще – мастерством кузнечного дела. Именно ему посвящается ежегодный фестиваль «День Скобаря» , который проводится на территории историко-этнографического центра «Псковский кузнечный двор».

Так сложилось, что фестиваль не организовался в прошлом году, в 2018 и 2019 гг. планируется возрождение и продолжение его традиций. А продолжать поистине нужно и важно!

Тематически праздник берет свое начало в истории Псковского края, который на протяжении многих веков славился кузнечным мастерством. Практически в каждой псковской семье был кузнец. По легенде, «скобарями» назвал псковичей Петр I после того, как не смог разогнуть скобу, выкованную местными кузнецами. Тогда по приказу царя псковские мастера начали изготавливать скобы для строящегося флота России.

Однако значимость понятия кроется не только в его историческом происхождении, скобарь – это, прежде всего, характер. И, несмотря на то, что к слову «скобарь» у жителей Псковщины отношение неоднозначное, в большинстве своем бытует мнение, что оно имеет положительную семантику.

«Одна часть населения гордится самоназванием («я, мол, природный скобарь»), - пишет корреспондент газеты «Псковская правда Александр Донецкий, - другая предпочитает вообще не употреблять это словцо, приравнивая его к слову «жлоб», ибо известно, что в других регионах России «скобарями» кличут хамоватых, невоспитан-ных людей. Что, согласитесь, обидно. Кто как не скобари столетиями стояли на западной границе и защищали Русь от немцев, поляков и прочих шведов?».

Действительно, никто ведь за всю историю не взял Псков в открытом и честном бою, не вошел в священный «Дом Святой Троицы » . Дело не только в том, что Псков силен мощью лучшей в Средневековой Европе крепости. Сила скобаря – в твердости Православного Духа, его глубинного, искреннего, народного верования. Скобарь – это кремень, он славится крепостью, смелостью и упорством своего характера. «Не так крепки стены, как крепок дух Псковский!», - говорится в истории славного города.

Вспоминая героические страницы древнего Пскова, один из русских писателей Леонид Федорович Зуров подчеркивал мирный характер псковичей: «Не было в Пскове желания войны, ради войны, пскович и улюбили в мире со всеми жить добре. В договорах были искренни, чистосердечны и просты, сказывали правду. И славна всегда была в Пскове крепкая любовь к своему родному, политому кровью краю. Любовь возвела без усилий чудный град, окруженный стенами, довершенный Детинцем и увенчанный златыми соборными куполами».

Об этом же говорят в своих стихотворениях псковские поэты Станислав Золотцев и Ирина Яненсон:

С детства знаю, что пскович - не ангел,
каменист бывает он и хмур.
Только ни на Кубе, ни на Ганге
не встречал я солнечней натур.
Я людей чуднее и упрямей
не встречал ни в джунглях, ни в Твери.
Я собой останусь только с вами,
братья и сестрички - скобари!

(С. Золотцев «Землякам», отрывок)

Прозвался скобарём за силу
Петром Великим неспроста;
Известен был на всю Россию
Скобарь - всем, верящим в Христа.
Известен был и иноземцам,
Своим стремленьем победить:
Литовцам, азиатам, немцам,
Что Русь хотели покорить.
Горяч, надёжен, импульсивен,
Он предан Родине навек,
Слегка упёрт, чуть-чуть наивен,
Но, в общем - добрый человек.

(И. Яненсон «Скобарь», отрывок)

О крепости и доброте псковского характера писали многие, даже те, кто не являлся коренным псковичом. Вспомним Льва Васильевича Успенского, у которого есть повесть «Скобарь» из цикла «Записки старого скобаря», где за живыми узорчатыми зарисовками быта, нравов, характеров Псковщины встают неповторимые, невыдуманные картины времени и вырисовывается собирательный образ «скобаря», причастность к которому писатель с гордостью носил всю свою жизнь.

Лев Успенский бывал на Псковщине, некоторое время проживал в д. Щукино Локнянского района, о чем вспоминал: «Я уже ссылался, и впредь не раз сошлюсь на топонимию крошечного, но очень мне дорогого клочка русской земли – бывшей Михайловской волости Великолукского уезда Псковской губернии. Там, в чудесных древле обжитых местах, я жил в детстве и юности. Там каждое озеро-глушанек, каждая деревнюшка знакомы и памятны мне куда б о л ь ш е, чем свои пять пальцев »…».

Об этом удивительном человеке и о Псковской земле в его судьбе можно прочесть в статье современного великолукского краеведа и писателя Владимира Винка «Скобарь – это звучит гордо!».

«Все «скопское» у нас не наносное, оно у нас в крови, привнесенное в нее с молоком матери, - говорит Владимир Иванович, - А поэтому не сиюминутное, а вечное, от которого даже если захочешь избавиться, во веки веков не избавишься, как бы ни старался».

Особенно это касается уникальных псковских говоров , знать и понимать которые необходимо, поскольку они сохранили своеобразные ответы на многие вопросы филологов, историков, даже археологов.

Я пойду по утреннему Пскову,

Паровозной улицей пройдусь

И потоку мирному людскому

Широко, по-свойски улыбнусь.

Нравятся мне утренние лица,

Разговор неспешный у ворот.

Тот уже «ушедши» спозаранку,

Тот, «поевши» наскоро, спешит.

Парня повстречала псковитянка –

И в словах знакомые нам «ши».

Псковом прохожу, развесив уши,

Две старушки разговор ведут:

- Мой-то внук из армии «вернувши».

- А вот мой «попавши» в институт...

Те слова еще не отзвучали

И который век свое берут!

Ими провожали и встречали,

С ними на свидание идут.

И шуршат, как камешки на море,

Как на речке в осень камыши,

Наши «ши» в народном разговоре –

Весело,

занятно,

от души.

(Владимир Половников «Псковский говорок»)

Настоящей сокровищницей сведений о псковичах и их речи является «Псковский областной словарь с историческими данными» , выпускаемый лексикографами Межкафедрального словарного кабинета им. проф. Б.А. Ларина Санкт-Петербургского государственного университета совместно с преподавателями Псковского государственного педагогического университета. На сегодняшний день вышло 26 выпусков словаря, работа по составлению следующих изданий непрерывно продолжается.

Псковские говоры - явление в истории языкознания уникальное, они представляют собой древнейшую группу говоров, берущих свое начало в XIII-XIV вв. и сохраняющих свое единство и целостность на протяжении последующих веков до наших дней. Территориально они расположены на границе с другими восточнославянскими, а также балтийскими и финскими языками, и, конечно, имеют свои особенности даже в пределах Псковского региона.

Лариса Яковлевна Костючук, профессор кафедры русского языка Псковского педагогического университета, долгое время работающая над составлением словаря, отмечает, что «псковские говоры не являются монолитными, есть различия по ряду районов в области соответствующих языковых особенностей».

Так, в Гдовском, Плюсском, Струго-красненском районах (Северная зона) говоры характеризуются своеобразным оканьем. Тем не менее, и сюда медленно, но верно проникают и элементы аканья. Поэтому в разговорах гостей жителям этих районов области не сразу удается привыкнуть к чуждому им принципу аканья, поэтому появляется звук [О] вместо закономерного звука [А], например: тОкая, кОкая, Офтобус, трОва.

Еще одной особенностью говоров этой территории является так называемое стяжение гласных, которое образовалось в результате утраты звука [j], например: белА кофта, в новУ семью, синЕ море.

Есть особенности и в формах слов: в дательном и творительном падежах множественного числа употребляется одно окончание – АМ (идти за грибам – к грибам; ходить за ягодам – к ягодам). В гдовских говорах, в отличие от многих русских говоров, звук может отсутствовать даже в окончании третьего лица множественного числа у глаголов первого спряжения (Старики иду, т. е. «идут»; Оны там давно живу, т. е. «живут»).

Однако, особенно интересными, по мнению Л. Я. Костючук, являются лексические особенности псковских говоров. Так, на севере Псковской области есть слова «крупеник», «картофельница», «похлебуха» или «хлебанина» для названий соответствующего жидкого первого блюда, в отличие от «крупянка», «гульбениха», «подкрошка» в более южных районах области. Или: «кротовина» для названия кучки земли, нарытой кротом, в отличие от «кротина» . Только в Гдовском и Плюсском районах отмечены слова «межвежаха», «межвежоныш» (с корнем медвед-), «моросичка» («мелкий дождь») и образования от корня бог – в прилагательных (и даже глаголах), обозначающих свойство бодливости у животных («Бык богастый, богливый, богальный »; «Корова забогала мальчика»).

На территории Бежаницкого и Локнянского районов бытуют «свои» слова, например, «кладушка» - то есть курица, несущая яйца или «капуста» - то есть щи. В Локнянском районе слову воробей соответствует «воробель» , а в Бежаницком районе воробышка называют «воробьёныш» . Большого медведя называют «медведягой» . В активном употреблении находятся собирательные слова «медвежье», «грачьё», «волчье» (Бежаницкий район); «вороньяк» (Новоржевский район).

На территории Куньинского района употребляются, например, слова: «выросток» - шкура молочного телёнка, «вепрь» - кабан, «зверюга» - зверь. В Великолукском районе - «галочье» (собирательное «слову галка), «медведёнок» - медвежонок, «гадина» - змея, «бойка» - прибор для сбивания масла, «картошница» - картофельное пюре. В Великолукском и Новосокольническом районах распространено собирательное слово «курье» (куры).

В лексике северо-восточных говоров, куда входят Дедовичский, Дновский, Порховский районы, много отличий от других псковских диалектов: в Порховском районе «дятель» , а не дятел; «пиавка» , а не пиявка; большой медведь - «медвежуга». В этих говорах говорят: не щи, а «капуста или крошево» ; не воробей, а «пасак» (Порховский район) или «быхан» (Дновский район); не мелкий дождь, а «памарга».

В Невельском районе отмечены следующие слова: «жоров» - журавль; «горобец» «снеданье» - процесс еды. В Себежском районе особенно активны такие слова: «дятель»; «ведметяка» - большой медведь; «гульбениха» - картофельное пюре. В Усвятском районе зафиксированы слова: «слепыш» - крот, «бирюк» - волк, «бздюк» - хорёк.

Перечислять уникальные для псковской речи слова можно очень долго, ведь недаром выпускается исторический словарь. Эта тема бесконечно интересна и бескрайне удивительна. Важно то, что богатство псковских говоров свидетельствует о прозорливости и индивидуальности псковичей, которые испокон веков всё « делали по-своему, не как другие: и строили по-своему, и управляли городом, и иконы писали в собственных традициях».

Такую же неповторимость и уникальность имеет и упомянутый выше ежегодный псковский праздник «День скобаря ». Берущий свое начало в 2011 году, год за годом он развивается и пополняется новыми смыслами и традициями. Ведь кроме поддержания и развития интереса к кузнечному делу, «День Скобаря» имеет мощную нравственную составляющую. Он смело и верно напоминает нам о том, что «Скобарь – это звучит гордо!». Скобарь – это не только кузнец, делающий скобы, а прежде всего - сильный, умный, трудолюбивый, гостеприимный, широкой и щедрой души человек.

Ты в сердцах назвал меня - скобаркой -
С жаждою обидеть…
Только знай:
Нет молве желаннее подарка,
Чем в судьбе звучащий Псковский край!

Чем просторы гордого Довмонта
И закаты цвета янтаря.
Где царь Петр, в пораженьи с фронта,
Пушки лил из бронзы. У Кремля

Прах веков лежит на светлых стенах,
По границам вновь ведя дозор.
Примиряет грешных и блаженных
Златоглавый Троицкий собор

В месте, где сошлись лучи троично.
По крещенью - праздничный елей*,
Град Небесный - Псков - во всём величье
Домом Бога признан у людей.

Сам того не ведая, признаньем,
Объяснил, что я живу в родстве
С теми, кто в сражениях бескрайних
Устоял во лжи и хвастовстве.

И теперь, как снадобится сила,
Отстоят достоинство страны
Кровью предков, в их текущей жилах,
Доблестные псковские сыны.

Слышишь пыл и гомон у Великой,
Водами вбирающей Пскову?
Станут скоро девки любых кликать,
Только я с собой не позову

Впредь тебя.
Не зря назвал назвал скобаркой -
Град мой ждёт, с реки встаёт заря.
Статься, будет лето нынче жарким -
Замуж я пойду… За скобаря!

(Светлана Размыслович , « За скобаря!»)

С интересом и искренней надеждой мы будем ждать новостей от организаторов фестиваля. А пока – пополняем свои знания об истории, культуре и традициях нашей древней Псковщины.

И с грустью вспоминаем человека, который неизменно стоит у истоков этого чудесного фестиваля. . Потрясающе талантливый кузнец, многогранный художник-реставратор, поэт, замечательный человек. Человек, которого в Пскове, наверное, знали все. Он умел трудиться руками и сердцем, а труд кузнеца превратить в радостную игру.

…И не свечи поставлю, а горн разведу,
Огнем душу согрею, беду отведу.
Я тебе скую розу алую,
Окроплю ее водой талою.
Разогрею железо до белого,

И подков я на счастье наделаю.

Чтоб хватило всем, и тебе и мне:
Я одну подкову оставил себе.
А на день Кузьмы и Демьяна
Разгуляюсь я, слегка пьяный, -
Сброшу я рукавички и фартучек:
За Кузьму приму пару чарочек.
Ты гори, уголек, не сгорай,
Не хочу я ни в ад и ни в рай,
Пусть судьба моя - узница,
И вся жизнь моя - кузница!

В ночь на 3 февраля 2018 года Евгения Вагина не стало. А его кованая роза горит алым пламенем до сих пор в сердцах людей, горячо его любивших.

Спи спокойно, кузнец,
Ты не только ковал,
Ты - поэт и певец
Души нам согревал,
Души нам согревал…
Стыл февраль,
Пел металл,
Злого рока спираль,
Горн пылал,
Горн пылал…
Спи спокойно, кузнец –
Настоящий ,
Роз узор и сердец,
Колоколил звонарь,
Колоколил звонарь…

/Владимир Павлов, Великие Луки/

Литература:

1. Винк В. И. Скобарь – это звучит гордо. Очерк // Скобари: сборник произведений псковских писателей / Выпуск второй - Псков: «Псковская литература». 1999. – С. 161-167.
2. Золотцев Станислав Александрович. Звезда и крест Победы: книга стихотворений и поэм / Станислав Золотцев. - Псков: Издательство Областного центра народного творчества, 2005. - 268 с.
3. Псковская энциклопедия. Главный редактор - А. И. Лобачёв. Псков, Псковское региональное общественное учреждение - издательство «Псковская энциклопедия», 2007.
4. Успенский, Л. В. Рассказы: [рассказы из цикла «Записки старого скобаря»] // Успенский, Л. В. За языком до Киева / Лев Успенский. - М.: Лениздат, 1988. – С. 263-328.
5. Яненсон Ирина Алексеевна. Путь судьбы: сборник поэзии / Яненсон Ирина Алексеевна, Минченок Анна / Ирина Яненсон; [ил.: Анна Минченок и др.]. - Себеж: [б. и.], 2012. - 295 с.
6. Донецкий А. А за скобаря ответишь // Псковская правда – 30 сентября 2011 - http://pravdapskov.ru/rubric/29/7949/rubric/ (Дата обращения: 10. 09.2018)
7. Костючук Л. Я. О псковских говорах // Псковская губерния – 8 февраля 2001 - [Сайт] – [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://gubernia.pskovregion.org/number_26/7.php (Дата обращения: 09.09.2018)
8. Псковский областной словарь с историческими данными. История создания // Словарь- online [Сайт] – [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://pos.spbu.ru/about/history/ (Дата обращения: 11.09.2018)